Я задворками к себе
Среди бела дня,
Пробираюсь по Судьбе,
А Судьба моя
В комуналке до сих пор
Коротает дни,
И какой тут разговор-
Мы же не одни :
И на танцующих углях
Сгорела молодость моя-
Остался старый календарь,
А в нем - июнь, потом-январь.
Когда мне было 50
Я еще думал: "Пусть летят",
Ну а теперь какой уж спор?-
Ну так, житейский разговор.
Между небом и землею
Признаки души,
Летчик мертвою петлею
Сделал виражи,
А в квартире комунальной
Общий туалет,
И вопрос всегда банальный,
И ответа нет.
Когда мне стало 60,
Я еще думал: "Пусть летят",
Ну а теперь какой уж спор?
Ну так, житейский разговор.
Между звездами и морем
Ночь длиною в жизнь,
Да и что нам с ветром спорить-
Жалкие гроши,
И уносит годы клином
Зеркало озер-
Это значит - именины,
Умный разговор.
И на танцующих углях
Сгорела молодость моя-
Остался старый календарь,
А в нем - июнь, потом-январь.
|
Лет 10 назад я написал необычную для своего жанра песню к 70-летию
моего друга Изика Аграновича:
"а Агранович, он
умней
хоть он такой же
иудей
и тоже едет
95-ой...
Eму про все
расскажет гид -
какое счастье быть
здоровым и богатым и т.д."
Примерно такая песня
из цикла про Manischewitz.
Но, так уж повелось,
что многие мои песни стали любимыми
для моих друзей -
для Джозефа
Клейнермана "Дни ложатся безвозвратно",
для Игоря Титлянова "А снег непрошенный
за окнами кружится".
А для моего друга, в
прошлом капитана Одесских КВНщиков, Юры Макарова вот это танго:
|
